- Дзынь-дзынь! - душную летнюю тишину квартиры судорожно расколол истеричный визг телефона.
- Черт, давно пора избавиться от этого реликта... Вот на хрена он мне? - Яся застыла у открытого кухонного окна с незажженной сигаретой в зубах, развернулась и неторопливо двинулась, шлепая босыми пятками, в коридор, питая надежду, что звонящий за это время поймет, что ошибся номером, или передумает разговаривать, или вспомнит о куда более важных делах, чем звонок одинокой девушке слегка за тридцать, обладающей кучей грязной посуды в раковине и давно пошедшей трещинами уверенностью в том, что каждый человек уникален, безусловно замечателен и в конце концов обязательно будет счастлив.
- Алло?
- Здравствуйте, Иван Васильевич здесь живет? - знакомый усталый женский голос в трубке вызвал волну воспоминаний. Сколько Яся себя помнила, пару раз в год в квартире раздавался звонок и тот же самый голос задавал один единственный вопрос. Бабушка с матерью отвечали, объясняли, ругались, звонили на телефонную станцию, но... Спустя некоторое время телефон снова начинал выводить свои неблагозвучные рулады. Разумеется, никакого Ивана Васильевича у них в квартире никогда не было. Если трубку снимала маленькая Яся, а взрослых на горизонте не наблюдалось, то она от всей души тренировала свое детское словоблудие, воображение и чувство юмора. Вариант "Он сменил профессию" лидировал. За ним ноздря в ноздрю шли "Это я" и "Он уехал в Зимбабве". Пару раз она просто завывала диким голосом. Не слишком-то оригинально. Но реакция на любой ответ всегда была одна - тишина. Однажды Яся положила трубку рядом с аппаратом и решила дождаться когда же на другом конце провода дадут отбой. Ей тем вечером крепко влетело от пришедшей с работы мамы, тщетно пытавшейся дозвониться домой. Эксперимент не удался.
- Здесь. - тяжело вздохнув, Яся придирчиво осмотрела измусоленную сигарету. - Вон в лотке свой Мамаев курган закопать пытается.
Месяц назад она приволокла из подъезда тощего ободранного черно-грязного кота. И назвала Иваном Васильевичем, поддавшись странной мимолетной прихоти. Осточертело, осточертело, осточертело приходить в пустую квартиру, где никто и никогда тебя не встречает.
- Передайте, что это я. - и гудки.
Ноги мгновенно стали ватными. Столько лет... И вдруг... Да мать же ж вашу, что это такое? Шутники хреновы!
После выкуренной сигареты немного отпустило.
- Ждите, Иван Васильевич, за вами придут.
По-прежнему тощий кот походя глянул на нее своими желтыми глазищами, в которых явно сквозило прозрение ко всему роду людскому, и неспешно удалился в коридор по своим загадочным кошачьим делам. Хвост его при этом пару раз неритмично дернулся.
Яся прошлась по комнатам, придирчиво осмотрела трещину на стекле, гору немытой посуды, переложила одинокий носок с правой половины полочки у зеркала на левую и села на старый диван в велюровом чехле. Не сиделось.
- Ну ты же взрослая баба, ну что за глупости? Хотя... А вдруг это код такой? И скоро раздастся звонок в дверь, а на пороге... ну... Ален Делон, не меньше! И такой "Дорогая, я так ждал когда же ты задолбаешься до той степени, что заведешь себе кота и назовешь его Иваном Васильевичем! Теперь я вижу, что ты идеальная женщина и забираю вас обоих к себе на ПМЖ в Париж. Собирай-ка свои манатки, да не забудь бабушкину блинную сковородку! А я пока серенаду под балконом исполню..." А я такая сижу, охреневаю и пытаюсь понять зачем мне этот побитый молью, точь-в-точь моя шуба, французишка. Ждал он, видите ли! А я в это время... А всего-то надо было кота завести... Вот ведь подлец! Или нет... Тут совсем другое дело. Мой Иван Васильевич - это агент инопланетной цивилизации, шпион в образе кота. Прикрытие такое... Они его к нам отправили, но из-за временного сдвига донесения ждали лет этак на двадцать раньше, чем он долетел. Ой, а я же при нем в трусах ходила... Сейчас завербуют меня, посулив неземные блага, и буду я Матой Хари космического масштаба! С бластером наперевес, вся такая загадочная, буду вести двойную игру и, в конечном итоге, спасу планету от космического вторжения. Класс...
На стене привычно тикали часы. Минуты тянулись, тягуче перетекая из будущего в прошлое через тонкую грань реальности настоящего. Солнце пронзало густую листву в дворе дома дореволюционной постройки. Кучка детей лениво пинала разноцветный мячик. На кухне по стеклу медленно ползла недобитая муха. Мужчина в выгоревшей военной форме задумчиво гладил в коридоре желтоглазого кота.
- А ведь разминулись мы, тезка. Разминулись на много-много лет... Я все ждал, что кто-то придет...
- Да ерунда все это... - Яся со значительным видом погрозила пальцем коту. - Подростки развлекаются. Иван Васильевич, как же...
- Я, когда на фронт уходил, строго-настрого наказал сестренке меня дождаться. А вернулся - никого... И, знаешь, такая же давящая пустота тогда была... Захожу в комнату, а там пыль в лучах солнца танцует... И тишина... А я ждал. Даже когда искать закончил, все равно ждал. Вот раздастся звонок...
- Знаешь, зараза пушистая, а не отдам я тебя никому. Ни пришельцам, ни Алену Делону, ни всяким там хрен-пойми каким голосам из телефона. Мы с тобой, Иван Василич, еще поживем. Вдвоем-то тоже весьма неплохо!
- А ведь она так меня ждала... А ожидание, дорогой мой тезка, есть самая ужаснейшая в мире вещь. Ты надеешься на чудо, но его все нет и нет... И вера во что-то светлое превращает тебя в обугленный фитиль. Странно, правда? И теперь вот эти бесконечно знакомые комнаты... Всегда такие пустые. И теперь настала моя очередь ждать и, сдается мне, ждать буду всегда. Неужели это и есть вечность? Хоть ты теперь появился, живая душа, как-никак. Поговорить можно...
- Давай-ка поужинаем, друг мой. Наше привычное течение жизни сегодня было грубо нарушено, но это ерунда. Нас с тобой ждет еще много-много лет потрясающе интересной жизни, где не будет ни инопланетных вторжений, ни юных или не очень Ромео под балконом, ни световых мечей и шпионских игр. Ни даже просто таких эмоций, ради которых хотелось бы просыпаться, чтоб меня, каждое утро... Многовато я книжек читала в детстве... Насколько же проще было бы жить... Просто жить и не ждать...
Отблеск света играл на отключенном много лет назад телефоне. Тюль на кухонном окне чуть колыхался от слабого ветерка. В переполненной пепельнице тлел окурок. А кот придирчиво смотрел на людей своими невозможно-желтыми глазами и удивлялся насколько же они могут быть слепы.
